Историческая справка

Тюрьма – есть ремесло окаянное, и для скорбного дела сего истребны люди твердые, добрые и веселые (Пётр I) 

Наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования, каковы бы ни были эти условия. (Маркс К. соч.2-е изд.) 

Специальным положением Комитета об устройстве каторжных работ, подписанным Александром II 18 апреля 1869 г была утверждена каторга на о. Сахалин. 

До 1879 г. ссыльных направляли на Сахалин пешим порядком через Сибирь, затем было издано распоряжение о переводе ссыльных водным путем на пароходах Добровольного флота. Суда шли из Одессы вокруг Азии со стоянками в Константинополе, Порт- Саиде, Адене, Коломбо, Сингапуре, Нагасаке и Владивостоке. Путь занимал более 2 месяцев, а учитывая, что ссыльные находились в закрытых трюмах при высокой температуре тропиков, далеко не все выдерживали до конца путешествия. С 1879 г. высылка на остров ссыльных приобретает значительно более регулярный и интенсивный характер. В связи с этим в 1880 г. на острове учреждены новые каторжные тюрьмы: Александровская, Корсаковская и Рыковская (Тымовская, с. Рыковское являлось центром Тымовского округа). 

Сахалин, являясь крупнейшей в России уголовной каторгой, был также и каторгой политической. На острове отбывали наказание члены наиболее значительных российских политических партий и организаций («Пролетариат», «Народная воля»): Б. О. Пилсудский, Л. Я. Штернберг, Л. А. Волкенштейн, И. П. Ювачев, Б. П. Еллинский и другие активисты. Работая в школах, библиотеках, больницах, мастерских, канцелярии островной администрации, они оказывали практическую помощь в облегчении участи каторжан и их семей, внесли большой вклад в духовную и культурную жизнь общества. 

В 1890 году Сахалин посетил известный русский писатель А. П. Чехов. Результатом путешествия, трехмесячного пребывания на острове и изучения сахалинской действительности стали книги «Из Сибири» и «Остров Сахалин», которые буквально потрясли всю читающую Россию. После громкого общественного резонанса правительство было вынуждено реформировать законодательство о содержании каторжан и ссыльных. 10 апреля 1906 года вышел Закон об упразднении сахалинской каторги. 

В 1908 году остров был объявлен свободным для вольного заселения. 

Каторга стала важным этапом в становлении базовых отраслей промышленности Сахалина: угольной, нефтяной, рыбной, лесной и сельского хозяйства. 

Каторга и Чехов 

Дом, в котором жил Чехов, увы, не сохранился. Но есть то здание, с которого для писателя и началось пребывание на Сахалине. На краю Александровской слободки стояла лавочка, куда Антон Павлович заглянул сразу же по прибытии, еды себе купить. Там он познакомился с хозяином — ссыльнопоселенцем Л., Карлом Христофоровичем Лансбергом, бывшим дворянином, бывшим гвардейским офицером и весьма начитанным человеком, который, естественно, узнал писателя и пригласил его к себе на обед — в дом, который стоял по соседству. Вот так и стал Чехов частым гостем в этом доме. Теперь здесь музей, и директор его — потомственный чеховед. Какую роль сыграл дом Лансберга в сахалинской истории Антона Павловича, как выглядела телеграмма, которую писатель отбил родственникам по прибытии, какие вещи сопровождали его в дороге — все это можно узнать и увидеть тут. 

Во время пребывания на Сахалине Чехов побывал во всех тюрьмах, более чем в 3000 изб, посетил школы, лазареты, практически все населенные пункты, в которые можно было добраться. И вот когда он попал в лазарет Александровской тюрьмы, он увидел то, что изложил в книге: «С одной стороны сидит, развалившись, фельдшер с длинной палкой в руке, с другой стороны — страждущий. Он тыкает палкой то в одно место, то в другое: повернись так, повернись так, дайте ему пирамидон, и пусть идет». А когда Чехов увидел, как вскрывают гнойную рану сапожным ножом, он просто не выдержал и стал заниматься своим прямым делом: кроме литературы у него прямое дело — врачебное. И провел несколько приемов больных в каторжных лазаретах именно как доктор. 

Вот что пишет сам Антон Павлович: «В настоящее время на Сахалине имеется три врачебных пункта по числу округов: в Александровске, Рыковском и Корсаковском. Немного погодя я принимаю амбулаторных больных. Ни таза, ни шариков ваты, ни зондов, ни порядочных ножниц, ни даже воды в достаточном количестве. Местные больничные порядки отстали от цивилизации по крайней мере лет на 200». 

Еще Антон Павлович видел всяких одиозных личностей. Например, Соньку Золотую Ручку — Софью Блювштейн. Она как раз в это время находилась в Александровской тюрьме, причем вопреки всем правилам. Дело в том, что женщин на каторге в тюрьму не сажали, работать не заставляли. А вот Соньку Золотую Ручку за то, что она чуть было не совершила самое страшное на сахалинской каторге преступление — успешный побег, — специальным рескриптом главного тюремного управления Министерства внутренних дел заключили в тюрьму, секли кнутом — 10 плетей выдали и, самое главное, заковали в ручные кандалы, в которых она и находилась, когда ее видел Чехов. Он о ней пишет так: «...маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом. На руках у нее кандалы: на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное».

Пресс-служба УФСИН России по Сахалинской области